Вырулив на главную дорогу, выкручивая руль, чтобы лавировать между столпотворением машин, Кристоф невольно задумался о том, сколько времени он уже курит. Десять лет, одиннадцать? Пусть он не помнил точное количество времени, проведённой с белой и стройной дамой, но точно помнил, как первый раз закурил и вообще взял в руки сигарету. В семье у него никто не курил, может быть, прадедушка, в каком-нибудь далёком, военном прошлом, но, ни мать, ни отца он никогда не видел с сигаретой в руках и, ни от одного никогда не разило табачным дымом. Его школьный друг, который всегда выделялся своим поведением, толканием протестов и разрушением правил на пару с Кристофом, один раз взял из дубового сундука отца, сигару. Сигару его отцу подарил начальник или коллега, точные подробности затерялись где-то в глубинках памяти, но сынок посчитал нужным спереть её у отца, который курильщиком тоже не являлся, но лишь из чувства гордости хранил сию вещицу и, видимо, берёг, потому что отпрыску тогда неплохо досталось, как и по пятой точке, так и по моральным уставам молодости. Кристоф и его товарищ, слиняв с уроков, пошли на пустырь, а потом долго вертели сигару в руках, рассматривая, нюхая, передавая из рук в руки и восхищаясь стойким ароматом и выворачиваясь на изнанку от его едкости. Крис упёр из дома спички, так что вскоре оба как паровозы дымили на весь пустырь, по переменке затягиваясь, кашляя, но с гордой физиономией выдыхая серые дорожки дыма из носа и клубы изо рта. Когда сигара была полностью выкурена, и от неё остался лишь мелкий огрызочек, который вряд ли бы кому напомнил столь величавую вещь, обоих воротило от запаха друг друга. Разило от них как от ста конюхов, которые разом выкурили по пачке L&M, а потом сверху сено, закрученное в газету, а лица выглядели как газоны на задних дворах американских домов. Домой им не хотелось, получать от отцов по затылку, заднице, лицу, тем более, так что они с зелёными лицами нагрянули обратно в школу, под предлогом, что им стало плохо, и они вышли на улицу. Учителя ощутив едкий запах, всё же отправили их к медсестре, но и от сообщений матерям не отказались и первые в долгу перед сыновьями не остались. Кристоф устроил неплохую взбучку матери, в ответ на её упрёки и угрозы, был лишён всех привилегий, за что Нойманн ещё более обозлился и стал намного сильнее агрессировать в сторону матери.
Андре тоже была против этой пагубной привычки и скорее-всего, взглянув бы на прокуренные лёгкие Кристофа перекрестилась и переплюнула через левое плечо, а потом бы начала кормить его травой, гонять на пробежки в лес и сжигать сигареты со спичками, танцуя вокруг костра с бубном и победоносным кличем, что, наконец, удача на её стороне и Госпожа Фортуна не обделила своей властью. Крис много раз задумывался о том, чтобы бросить. Он пытался, много раз, но рука каждый раз сама тянулась к новой пачке, и белые фильтры соблазнительно подставлялись навстречу, а частички никотина предвкушали скорую высокую температуру огня зажигалки. Все его попытки заканчивались сигаретной ломкой, сжатыми кулаками и выпирающей на лбу веной, которая пульсировала и заставляла мозг бунтовать и рефлекторно распечатывать упаковку и затягиваться сигаретой, откидываясь на спинку дивана. Кристоф наплевал на все эти затеи, так как он пытался не для кого отказаться для этой привычки, а просто испытать себя - действительно ли, организм настолько привязался. Андре была за ЗОЖ, видимо никогда сей пакости в рот не брала, так что когда немец чмокнул её в висок, она нервно его оттолкнула и потом царапнула за бок, выдавая всю свою ненависть к запаху. Крис ухмыльнулся, сжал губы и надавил на педаль газа, чтобы машина ускорила свой темп и быстрее лавировала, как доска для сёрфинга, среди скал - машин.
- Что случилось? Я про мальчика. - спросила девушка, заглядывая немцу в голубые глаза, которые как всегда, впрочем, блестели - Врезался в меня, бедолага. - проворковал Кристоф, смотря в стекло заднего вида, чтобы убедиться в том, что дорога свободна и можно продолжать движение - Сколько, мать их, раз тут езжу, вечно, как ослы на водопое толпятся! - нервно проговорил Крис, сжимая пальцами руль и сверля взглядом, впереди едущую машину, которая уже как несколько минут стояла на месте, а объехать её возможности не предоставлялось. Движение возобновилась и Кристоф, решив, что лучше все главные дороги объехать, свернул в переулок, проехал вперёд и, заметив то, что его обходные пути заняты, огляделся по сторонам и выехал на пешеходную аллею. Люди смотрели на него, как русские на речи Гитлера, возмущённо вскидывали руки, что-то бормотали, но Кристоф ехал по аллее до того момента, пока не выехал на свободную дорогу и взглянув на Андре взглядом: "Я тут мозгами пораскинул и решил, что лучше бы я это сделал, чем не сделал" и ухмыльнулся ей, потом обращая взгляд вперёд, на дорогу - Только можно я с собой сумку заберу? - Кристоф удивлённо вскинул брови, несколько озадаченно посмотрев на девушку - Чего ты на меня так смотришь? Вдруг ты ее в заложники возьмешь, и будешь меня шантажировать? - Кристоф хохотнул и коварно улыбнулся - А после того, как мой ремень приставит к её лицу мой недельный носок, ты вовсе потеряешь голову и скажешь, что готова на всё, лишь бы спасти бедняжку. - и Кристоф явно решив поддержать диалог двух токсикоманов, которые только-только обдолбались об колёса и дёрнули дозу клея, ухмыльнулся.
Дома его и Андре находились действительно, совсем близко - гараж был тому доказательством, их прогулка от квартиры Андрюшки до гаража Кристофа продлилась минут десять-пятнадцать, так что можно было, смело удивиться тому, как Крис не заметил такую завидную мадемуазель-испанку среди всех, похоже, знакомых ему фрау. Вырулив к подъезду, Кристоф остановился, заглушил двигатель и, откинувшись на сидение, повернул голову навстречу Андре и, придвинувшись к ней ближе, взял за подбородок и притянул к себе. Немного прищурив несколько оценивающий взгляд, он потянулся к заднему сидению и взял сумку девушки, которая она настойчиво требовала. Открыв дверь и оказавшись на улице, немец обошёл машину спереди и, открыв дверь, протянул свою руку, и когда девушка тоже оказалась на улице, то протянул ей сумку - Ваша сумка, мадам. - и, улыбнувшись, двинулся к подъезду.
Как и во всех приличных немецких домах, там тоже был консьерж, и дом Кристофа был не исключением. Но это была не змея, которой отрубаешь голову, и вырастает ещё две и ещё злее, а вполне себе добрый и весёлый старичок, который знал Криса очень долго и уже выучил его. Один раз Нойманн неплохо с ним натрескался, по громил вестибюль, поматерился в слух, а потом дружно голосил "Катюшу" на немецком и скорешился с консьержем, который считает теперь Кристофа мастером алкогольных дел и здоровается с ним даже, когда увидит Ноя за километр от себя.
- День добрый, Нойманн! - тут же среагировал консьерж, только завидев Кристофа в дверях - Добродня, Альфред. - ухмыльнулся немец, вскидывая руку в знак приветствия. Поднявшись по лестнице, Кристоф достал из кармана ключи, прицелился, попал ключом в замочную скважину и, открыв дверь, отошёл на шаг на зад, предоставляя Андре войти первой. Зайдя за ней, он поставил пакеты в углу и, швырнув ключи куда-то на тумбочку, вздохнул и с безмятежной улыбкой взглянул на Андре - Добро пожаловать в мою холостяцкую нору. - проговорил немец приветственную речь и, обняв Андре, прижал к себе и поцеловал, будто бы они обмывали какую-то покупку, которую долго хотели сделать.

В своей машине Кристоф чувствовал себя, как в своей стихии Посейдон. Он не называл её каким-нибудь женским именем как, например, показывают во многих фильмах, где жена ревнует машину к мужу. Кристоф наоборот, считал автомобиль частичкой своей души, так же как впрочем, лошадей и скачки. Такие же несколько нервные, холерики с рождения, но в то же время любящие свободу и ненавидящие правил или запретов. В салоне машины, как и вообще всё внутри неё, Крис знал как свои двадцать пальцев на руках и ногах в придачу с кончиком носа, так что если кто-нибудь садился за руль его железного коня, то немец сразу же начинал руководить всей процессией. Говорил где повернуть, чтобы подвеска потом не застучала, на какую скорость переключить, как лучше держать руль вверху, внизу, одной рукой. То есть, находиться с ним в одном салоне было невозможно до той степени, пока Кристоф сам не окажется за рулем. Впрочем, если человеку он доверяет и тот знает толк в машинах, то ему даже интересно будет наблюдать за тем, как человек справляется с его спорткаром. Ведь его "Ламборджини", как скаковой жеребец с не самым лёгким норовом. Чуть затянешь повод, слишком сильно двинешь шенкелем, то уже валяешься где-нибудь в кустах, недалеко от места катапультации. Так что руль Кристоф доверял только давнему другу, который сможет припарковаться между двух грузовиков, не поцарапав бок.
Андре же не одобрила езду немца по аллее, где он с широкой ухмылкой на лице лавировал между людей, а последние озадачено отпрыгивали в стороны, грозя кулаками, делая недоуменные мины или же крича что-то в след автомобилю, который медленно, но верно двигался к своей цели, а конкретнее к пустой дороге. Это был единственный способ пробиться домой, не стоя по часу в пробке и не нужно было нервно озираться по сторонам, в поисках объезда. Всё путешествие по аллее заняло около десяти минут и, вырулив на пустую дорогу, Кристоф надавил на педаль газа и мчался по дороге. Закатив глаза на реплику Андре, что так делать нельзя, немец только сильнее вдавил педаль и объехал впереди медленно едущую машину. Нрав немца не позволял ему с черепашьей скоростью, размеренно двигаться по вымощенной асфальтом расчерченной дороге.
Вскоре автомобиль уже стоял возле дома, с заглушённым двигателем дожидаясь своей следующей работы, тем временем, пока хозяин авто уже был дома. Поставив пакеты и швырнув ключи на тумбочку, которые со звоном приземлились и прокатились ещё несколько сантиметров, чуть было не упали с гладкой деревянной поверхности. Андре оглядела взглядом прихожую, слегка приобняла немца и поцеловала, а потом с улыбкой взглянула на парня.
- Ты же мне покажешь, свою "холостяцкую нору"? - усмехнувшись, проговорила девушка, снова поцеловав парня. Он же, прижав её к себе посильнее, провёл рукой по спине и с коварным взглядом, подмигнул - С преогромным удовольствием, крошка моя. - и Кристоф слегка покривил рот стараясь сдержать смех.
Сняв куртку, немец пошарил по карманам, вытащил сигареты с зажигалкой, положил на тумбочку рядом с ключами и, выудив мобильный телефон, взглянул на время. Было пол пятого вечера и тут парень внезапно ощутил, что хочет есть и не зря пригласил девушку к себе, дабы она накормила его. Как известно путь к сердцу мужчины лежит через желудок, так что Андре должна была это знать, а тем временем, желудок немца присох к спине и требовал пищи. Разгладив куртку, Кристоф раскрыл шкаф и выудил оттуда плечики. Пристроив косуху на её законное место, немец запрятал её обратно в шкаф. Подойдя к стойке для обуви, парень наклонился и расшнуровал ботинки, снял их с ног и поставил. Выпрямившись, Крис подошёл к пакетам и взял их за ручки. Посмотрев на Андре, он широко улыбнулся ей:
- Домашний навигатор готов показывать путь. - и парень, поправив ручки пакетов, направился на кухню. Зайдя на кухню в чёрно-белых тонах, Крис обвёл ей взглядом. Бывал он в этой части квартиры, увы, редко и чаще питался в каких-нибудь кафе, ресторанах. Достаточно отвыкший от домашней еды, Кристоф был в нетерпении попробовать готовку Андре, оценить её навыки так же ли хороша, как и в кроватке. Ведь немец никогда сильно домашнюю еду не любил, так как мать постоянно начитавшись каких-нибудь журналов, кормила сына с мужем травой, заставляя их с недовольной миной пережёвывать какую-нибудь цветную капусту в паре с парой брокколи, которые на полпути застревали в горле и просились обратно. Но сил нужно было набираться, и поэтому Кристоф сметал с тарелки всё что было, иногда спрашивал добавки, заранее зная ответ. Он постоянно получал отказ, но один раз мать согласилась доложить ему такого же травяного салата, так как отец отказался и ушёл к другу, где проторчал весь вечер. Отец тогда пробыл у своего товарищ весь вечер, бросив сына на верную голодную смерть. Кристоф тогда тоже ушёл "поездить на велосипеде", но как только выехал из дома, проехав пару кварталов, завернул в местную кафешку и просадил там все свои карманные расходы, которые копил на свои первые барабанные палочки. После этого любовь к домашней еде под остыла, но не пропала совсем, так как своё приготовленное всегда вкуснее того, что вышло из-под чужих рук. Поставив два пакета на тумбу, Кристоф задвинул за стол выдвинутый чуть ли на середину стул и направился в спальню, чтобы сменить парадно-выходную одежду на лёгкую домашнюю. Подойдя к девушке, Кристоф потыкал указательным пальцев на пуговицы. Когда процедура расстёгивания пуговиц была завершена, парень стянул рубашку, обнажая накаченный торс. Выйдя из кухни, парень на ходу расстегнул ремень, пуговицу и зашёл в спальню уже почти раздетый. Приземлившись на кровать, немец стянул с себя джинсы, сложил её и засунул в шкаф. Открыв другой отсек и повесив рубашку на плечики поверх ещё одной, Кристоф выудил из шкафа тёмно-синюю футболку, домашние штаны и, натянув всё это, ощутил полнейший расслабон. Всё-таки, действительно, в гостях хорошо, а дома лучше. В своей родной атмосфере Крис ощущал себя лучше и надеялся, что Андре тоже у него дома понравится, пусть в спальне царил небольшой хаос. Край одеяла был откинут, обнажая простынь, одна подушка лежала видать на полу, но с другой стороны кровати, а втора, же подушка лежала, чуть ли не на середине. Закинув край одеяла, Кристоф отмахнулся от затеи уборки - сейчас на кухне его ждала Андре  - и двинулся в ванную комнату. Помыв руки, лицо, парень отправился в комнату, где должно скоро быть жарко. Не от того, что Кристоф и Андре снова будут создавать тепло, а от того как идут дела - режутся овощи, работает плита, работают мозги выбирая из памяти рецепт. Немцу было проще отравить кого-нибудь, чем что-то приготовить, так что он мог помочь резать мясо, овощи, но в основном полагался на Андре. Зайдя на кухню, немец в предвкушении потёр ладони, будто бы замышлял что-то очень важное и, улыбнувшись девушке, подошёл к ней сзади и обнял за талию:
- Ну что, я к подвигам готов. - и улыбнувшись, поиграл пальцами на изгибе талии девушки.

Если бы Кристоф прибрался перед приходом Андре или хотя бы предполагал, что к нему нагрянет девушка в этот вечер, то квартира бы показалась ей намного больше. Склады книг в углах - по музыке, ударных инструментах в целом, книги об анатомии лошадей, кое-что даже имелось из истории, а остальные углы были заставлены ещё не распакованными коробками с вещами. Крис так и не добрался до них, а девушкам, которые заглядывали к нему на квартиру, просто бы не хватило терпения и сил разобрать все эти вещи, найти для них место, просто распихать по углам в каких-нибудь шкафах. Так что, Кристоф уже привык к подобной обстановке и если эти коробки уберут с глаз долой, то сразу же в голове появится чувство, будто чего-то не хватает, не достаёт, квартира уже будет смотреться по-другому. Немец никогда не был консервативным в таких вещах, ему просто было лень, когда имелось свободное время, он отсыпался, или целыми днями пропадал на конюшне, потом заглядывал в бар и возвращался домой к утру, чтобы потом опять идти на конюшню. Организм уже довольно-таки крепко привязался к этой системе и привык, что на кухне уже давным-давно ничего не готовилось кроме кофе или чая, так что он инстинктивно начал требовать пищу ещё сильнее, подгоняя Криса поскорее нацепить на себя домашнюю одежду и умчаться на кухню, где его ждала Андре.
- Кри-и-и-и-и-ис, помоги мне... - девушка вошла в спальню именно в тот момент, когда Кристоф натянул футболку и обернулся на её голос. Лицо её изрядно переменилось, когда она заметила убранство спальной комнаты и, скрестив руки на груди, недовольно её оглядела и с упрёком взглянула на Кристофа, который растянулся в улыбке, мол, он ни в чём не виноват - это полтергейст разбросал всю одежду по комнате, перевернул кровать, не раскрыл шторы из плотной материи, которые тщательно не пропускали свет и создали в комнате атмосферу полумрака - ...Пожалуйста... - закончив фразу, она снова посмотрела на Криса и, развернувшись, пошла на кухню. Парень задержался в комнате на пару минут, чтобы закинуть на кровать подушку, пнуть пыльный носок, чуть не сломал об эту стоячку палец и решил вернуться, чтобы не заставлять свой желудок ждать. И Андре тоже.
Когда он зашёл в кухню, то на секунду другую остановился в проёме, чтобы понаблюдать за тем, как девушка, встав на цыпочки, тянулась пальчиками к ручке навесного шкафа. Как воспитанная девушка Андре не стала таскать по квартире стулья, а терпеливо дожидалась князя этой земли и, разбирая морепродукты, явно недовольная тем, что они подтаяли, и вода медленно стекала с упаковки, уложила их в раковину.  Только успел Кристоф раскрыть рот, как ему тут же скомандовали достать три плошки, кружку, ложку и прочую всякую лабуду, место расположения которого даже сам немец не знал. Поморщив лоб, дабы вспомнить, где хранится вся эта кухонная утварь, и предположить чистая она вообще или нет, парень выпустил Андре из объятий и, открыв верхний шкаф, который находился прямо над раковиной, достал оттуда кружку и три плошки. Потом открыв нижний отсек тумбы-юмбы, выудил оттуда два ножа, столовую и чайную ложку и удивился от того, что у него вообще имеются такие мелкие ложечки. Обычно он всё употреблял либо десертной, либо огромной столовой ложкой, так как маленькие ложечки больше раздражали, чем мешали есть. Таким образом, например, четыре йогурта Кристоф поглощал со скоростью метеорита, а потом жаловался, что эти йогурты слишком маленькие, упаковки для детей и поэтому не часто покупал эту молочную продукцию. Покупал три-два, наспех закидывал в себя утром и мчался туда, откуда зовёт труба. Присев на корточки, и открыв самый широкий отсек, достал оттуда сковородку, самую широкую, которая имелась. Пристроив это всё на кухонном столе, Андре тут же привстав на носочки, чмокнула его в губы, пока Кристоф кинул взгляд на пачку презервативов, которые мирно лежали рядом с кружкой. Вау, да у него запас даже на кухне есть, на всякий случай.
- А я прослежу. И если ты хочешь есть, ты сделаешь все, как я сказала, иначе, я пойду домой. - Кристоф недовольно сдвинул брови и хмуро уставился на Андре - Решила голодом меня морить? - и он сделался ещё угрюмее, чувствуя как голод подступает всё ближе и ближе, шурша связками кишок лол. Подойдя к Андре ближе, он положил руки ей на талию и лукаво ухмылявшись, двигался на неё всё ближе и ближе, пока её спина не достигла стены. Прижав  девушку к стене, он провёл рукой выше и остановился на рёбрах, дойдя почти до уровня груди - А если я не пущу? - слегка приглушённо спросил он и поцеловал в девушку в шею. Отпустив Андре, он взял презервативы, ещё даже нераскрытые и демонстративно перекинул их из одной руки в другую. "... и бежишь убираться в своей комнате." - внезапно всплыло в голове у Кристофа и он, перестав перекидывать упаковку из одной руки в другую, слегка сощурил взгляд и исподлобья посмотрел на Андре, будто бы обижено - Мам, а обязательно в комнате убираться? Я так устал... - и он, сделав брови домиком, всё-таки решил, что прибраться действительно будет неплохой затеей.
Покинув кухню и оставив Андре наедине с продуктами, Крис нехотя поплёлся в спальню и, открыв дверь, встал в дверном проходе. Положив руку на шею, он покривил рот, думая с чего же начать. Проводить генеральную уборку он не собирался, во-первых, ему не хотелось, а во-вторых, есть он хотел сильнее, чем тащиться за ведром с водой и поэтому, подойдя к прикроватному столику, первым делом поправил на нём лампу. Абажур был слегка повёрнут в сторону, что придавало ему весьма неряшливый вид и, пристроив светильник ровно, Кристоф приложил руку к подбородку и любовался своей работой. Первый шаг был выполнен, так что второй сделать было ещё проще. Обойдя кровать, Крис закинул на неё вторую подушку, поднял второй край покрывала, а потом психанул и скинул всё обратно, оставив только одну простынь. Простынь напоминала поле после войны - внизу имелся удобный пригорок под пяточки, вверху она была закручена на подобии какого-то шланга и скрутилась, таким образом, чуть ли не до середины. Обычно, перед тем как лечь отдыхать, Кристоф этот шланг раскручивал, ногами выправлял низ, одну подушку скидывал, а другую пристраивал рядом со спиной, укрывался одеялом и моментально засыпал, а утром всё возвращалось на круги своя. Капитально он всё не поправлял, потому что это было бесполезно. Пристроив скинутое одеяло на ковре перед кроватью, Крис положил на него сверху подушки и, убрав края простыни из-под матраса, по новой расстелил их по всем четырём углам. Заправив всё обратно по краям, он провёл рукой по гладкой поверхности, чтобы разровнять неровности, поднял подушки и положил их рядом, сверху укрыл всё одеялом. Далее нужно было произвести работу по углам и немец, понуро двинувшись к первому из четырёх, в котором стоял стул, а на спинке, которого висела рубашка, взял её повертел в руках и решил, что хрен знает, сколько она тут лежит и, скинув на пол, образовал начало кучи для стирки. Туда же угодила футболка, две с половиной пары носков (второй носок Кристоф не нашёл, хотя облазил всё), джинсы. Взяв кучу, Крис отнёс её в ванную, уложил в корзину для грязного белья и вернулся обратно в спальню. Вещи, которые были чистыми, но так и не угодили в шкаф, Ной развешал на плечики в шкафу, джинсы сложил в полку, носки в отсек для носков. Направившись в третий угол, Кристоф обнаружил, что там лежит книга, которую он давно искал. Проведя по гладкой и пыльной поверхности ладонью, парня внезапно пробрал чих, и он комната разразилась громом, будто бы взорвался крейсер. Взяв три книги, которые лежали в углу, немец запихнул их в книжный шкаф. Оглядевшись по сторонам и удостоверившись в том, что работа была проделана, Кристоф подошёл к кровати и ничком рухнул на неё, уткнувшись носом в подушку.

Казалось Кристоф разгрузил фуру с тяжеленными мешками цемента, поносил в руках слонов, потягал руками поезда, чтобы бицепсы подкачать, но никак не сгрёб грязную одежду, унёс в корзину для грязного белья и не заправил по новой постель. Уборка всегда навеивала скуку, утомляла даже больше чем работа грузчика или курьера у которого нет велосипеда и он вынужден бегать на своих двоих. Вот поэтому Крис так мало уделял время своей спальне, совсем не бывал на кухне и редко посещал гостиную. Он даже в прихожей бывал чаще - порой с очередной пассией не доходил до спальни и, расположившись где-нибудь посередине коридора, выполнял то, что от него требовалось даже с большим энтузиазмом. Уткнувшись носом в мягкую подушку, немец задремал, уже начал потихоньку проваливаться в темноту забыв о еде, которую с усердием готовила Андре, похоже, ему даже начал сниться сон. Что-то нервное, с отголосками усталости и вывести из этой фазы Кристофа было даже намного труднее, чем из самого глубочайшего сна после трудного рабочего дня. Дыхание стало размеренным, Кристоф вдыхал полной грудью и так же выдыхал, проще сказать - засыпал, как сквозь глубокую дремоту почувствовал, что на его поясницу что-то опустилось. У подушки выросли ноги? Он вроде бы не укрывался одеялом. Полтергейсты-всадники, о которых он читал в книге-страшилке в детстве? Разные мысли кружили в голове от самых несуразных до вполне сносных, пока Крис не решил смериться с этой внезапной поясничной аномалией, но тут, же ощутил, как теперь что-то опустилось на его плечи. Немец сначала напрягся, пробубнил сквозь сон что-то на эльфийском языке, нахмурился и перевернул голову на другой бок, явно негодуя от этих ощущений. С усилием заставив себя разлепить один глаз, Кристоф слегка приподнял голову над поверхностью подушки, повернул в сторону и обнаружил, что это Андре пристроилась у него на пояснице и мягкими движениями массировала плечи, плавно переходя на шею. Крис расслабился, растянулся в блаженной ухмылке, а потом, дождавшись пока девушка остановится, перевернулся на спину, и теперь Андре сидела у него на паху, может быть чуть выше.
- Паэлью лучше всего есть горячей. - тихо сказала девушка, кидая на лицо Кристофа томный взгляд. А немца как будто бы от медвежьей спячки пробудили - взгляд помятый, волосы взъерошены, а на лице блаженная, лукавая, несколько сонная ухмылка. Положив девушке правую руку на колено, левой он потёр себе глаз, а потом проморгавшись, сказал - Правильно, а то остынет и тебе придётся готовить по новой. - Крис поднялся и чмокнул девушку в губы - Спасибо, крошка.
Поднявшись, немец направился в ванную, там вымыл прохладной водой лицо и руки, а потом уже устремился в кухню, откуда доносился приятный аромат, только приготовленной еды. Желудок взбунтовал, заплясал шотландский танец, тут же зазвучали десять волынок сопровождаемые звуками умирающего кита. Достав две тарелки и две кружки, Крис пристроил их на столе, взяв чайник и налив в неё воды из-под крана, поставил кипятиться. Кристоф не любил чайники, которые по десять минут баламутят эту воду, поэтому при покупке тщательно отбирал такой, как будто бы в него была встроена ракета, и он кипятился минут за четыре-пять, да так как будто сейчас взлетит и пробьёт к хренам потолок. Порой он даже будильником служил - врубался иногда по утрам сам по себе, по ночам мог устроить проверку двигателя, в общем, аппарат с причудами УМЕНЯДАЖЕЧАЙНИКИДУМАЮТ. Пока Крис возился с тем, чтобы достать вилки или найти хотя бы две чистые, выше сказанное чудо техники уже выполнило свою работу, и пар курился вокруг пластмассового носика. Бросив в кружки по чайному пакетику, немец залил всё кипятком, а потом разложил со сковороды паэлью по тарелкам. Ему даже на завтра осталось, а порой Крис мог съесть и холодную паэлью, пусть её лучше есть горячей. Устроив шик на трапезном столе, Кристоф уселся на свой стул и начал поглощать еду, которую с таким старанием готовила Андре. Вышло действительно неплохо, как-никак национальное испанское блюдо и девушка должна была показать в этом своё мастерство и толк.
Когда паэльи на тарелке Криса осталось меньше половины, он уже порядком пресытил червячка и теперь уже смаковал, по долгу прожёвывая кусочки, балуясь зубами с рисом, раскусывая каждую на две половинки, а только потом отправляя в желудок. Немец справился со своим ужином за двадцать минут, может даже чуть меньше и теперь довольный, сидел с кружкой в руке, облокотившись на стену и вытянув ноги во всю длину. Посмотрев на Андре, которая сидела напротив, он улыбнулся краешком рта и отпил немного. Тепло тут же распространилось по всему телу, будто бы укрывая одеялом в прохладный зимний вечер. Он так и смотрел на девушку, пока не закончил пить из своей кружки, закрутив на фарфоровое ушко ниточку от чайного пакетика.
- Спасибо. Было очень вкусно. Я прямо-таки сейчас не пойду в гостиную, а покачусь. - сказал он и подмигнул девушке. Сегодня день новых открытий и ощущений! Крис сходил в магазин, убрался в спальной комнате, поел на кухне и решил отправиться в гостиную, чтобы включить плазму и, наконец, проверить, что творится в мире и что вообще показывают по телевизору. Неплохо было бы таким образом смахнуть пыль с дорогостоящей техники и воспользоваться ей, а то она так и отслужит своё время включенной пару раз, ради того, чтобы проверить работает ли она вообще и пролистать пару каналов. Поднявшись со стула, Кристоф взял свою тарелку и положил в раковину, думая, может она вымоется сама как-нибудь, может, придёт мистер Проппер, мистер Мускул, да хоть мадам Хозяйственное мыло, но не он. Обведя взглядом кухню, и проверив, все ли электроприборы выключены, подошёл к Андре и кивнул головой в сторону двери - Если хочешь, можешь в дисках порыться, может, кинцо найдёшь какое-нибудь. А так, я в гостиную. - и ухмыльнувшись, двинулся к назначенному пункту. Открыв дверь, он вошёл в комнату, которую уже укутал полумрак своим тёмным крылом - вечер обступал всё вокруг, как стервятник подкрадывался ко льву, который всё ещё доедает свою трапезу и готовится, потом насытится тем, чем осталось. Так и ночь - она забирает у земли тепло накопленное за день, и пронизывающий холод кружил вокруг, как тонкая и блестящая материя. Не став включать свет, Кристоф можно сказать на ощупь двинулся к телевизору. Темноты он никогда не боялся, что не в детстве, что не тем более сейчас, так что мысли ему о потустороннем мире и о призраках, крючковатых костлявых руках были чужды и он, подобравшись к телевизору, нащупал кнопку и включил его. Тут же комнату озарил луч света, который ограничивался диваном и на расстоянии чуть дальше на стену за ним. Разглядев на подлокотнике дивана пульт, Кристоф двинулся к дивану и лёг на него головой в одну сторону и ногами в другую. Он занял так почти весь диван и, устроив под головой подушку, начал переключать каналы.
Шла какая-то несуразица, начиная с новостей, ведущий, которого жрал, наверно, двадцать паэлей в день и заливал всё бочонком пива, заканчивая сопливыми драмами от которых хотелось нежно обнять унитаз и извлечь в него свою любовь. Потыкав по каналам и остановившись на канале про животных, Кристоф недовольно покривил рот и начал крутить пульт в руке.
- Андре, а ты знала что у волков брачный сезон начинается с января по апрель? - спросил Крис по-прежнему продолжая крутить пульт, как обычно он крутил барабанные палочки.

- Тебе не нравится? - театрально спросила Андре, на что Кристоф ответил ей лёгким недоумением и сонно приподнятой бровью - Я разве что-то сказал? - Кристоф ухмыльнулся - Делай мне массаж, хоть всю жизнь, одним и тем же движением, но мне будет нравиться. - и парень, перевернувшись на спину, усадил девушку на пах.
Дальше последовала недолгая трапеза для Криса, который умял всё сразу, нагрузив паэльей полный рот, копал вилкой рис, как будто бы экскаватор копал землю и по началу вкуса еды не чувствовал совсем. Путь жевал, даже тщательно и отправлял всё в желудок, но всё равно, первые десять минут это было просто едой, не имеющий каких-либо вкусовых качеств, имеющая только чувство насыщения. Но потом, когда на тарелке паэльи осталось меньше половины, Кристоф таки начал ощущать вкус приправок, чёрного, совсем, казалось бы, не чувствующегося перца, раскусывал рисинки на две половинки. Баловался совершенно по-детски, но съел всё без остатка, готов был тарелку облизать и поставить в шкаф, потому что облизал бы тщательно. Поглядывая на Андре, которая ковырялась вилкой в рисе, перекидывала с одной стороны на другую и с совершенно безразличным видом смотрела на своё творение. Кристофу и раньше доводилось слышать, что тот, кто готовит блюдо, потом совершенно не имеет аппетита его употреблять. Нанюхавшись его аромата, перехватив кусочек другой при готовке, просто насмотревшись на картину из еды, у любого аппетит пропадёт. Наелся глазами, а не ртом.
Как ни странно, но Андре решила отправиться спать, так как на приглашение она ответила лишь только усталой улыбкой. Кристоф проводил её силуэт, который легко проскользнул в полумраке коридора и, видать, она отправилась в спальню. Немец всё ещё крутил пульт между пальцев, а потом, услышав, как закрылась дверь комнаты, перевёл взгляд от открытой двери, которая выходила в коридор, на экран телевизора. Там мелькали зелёные листья джунглей, кусты каких-то неизвестных растений, глядишь, и голый папуас из них выпрыгнет и запляшет вокруг тигра, который только вышел из своего укрытия. Передача сразу как-то метнулась от волков к семейству кошачьих, что Кристоф сразу поскучнел. Он тысячу раз видел полосатую и усатую морду, с янтарными глазами, которая медленно поворачивала голову в кадр и слегка оскалившись, предупреждающе рычала. Похоже, этот кадр имелся у любых передач про дикую природу, джунгли и животных. Немец ещё минут пять поглазел на тигра, который прыгнул на какую-то беззащитную газель, пасущуюся на пастбище, и переключил канал. По вечерам обычно было что смотреть, крутили какие-нибудь боевики, комедии, но сейчас как будто бы Госпожа Киношная Фортуна повернулась совсем другим местом и, обернувшись через плечо, показала средний палец. По местному каналу крутили сопливую мыльную оперу, где какая-то молодая баба, уткнувшись носом в платок с опухшей красной рожей, говорила, что Хулио не её сын. А Кончита говорила, что пусть она и изменяет своему мужу, но всё равно его любит. Крис скорчил недовольную гримасу и переключил канал. Вроде бы наткнулся на какой-то триллер с примесью детектива, но как только Кристоф начал смотреть, то пошла десятиминутная реклама, на что Крис просто психанул и, выключив телевизор, швырнул пульт куда-то в дальнее кресло, а может быть, вообще промахнулся. Тут же комната погрузилась в полную темноту - шторы Крис не открывал, так что, широко зевнув, он потянулся и пошёл на кухню. Чайник был ещё горячим, поэтому достав кружку, он бросил туда чайный пакетик и залив всё водой, снова уселся на стул и пошвыркал чаем. Квартира погрузилась в тишину, Андре уже видимо заснула, так как никаких признаков не подавала. Поставив кружку в раковину, Крис таки соизволил её сполоснуть и запихнул в шкаф. Немец бы мог вполне позлорадствовать над тем, что одна единственная кружка стоит в раковине, и никто её мыть не хочет, пока туда не добавятся тарелки-сковородки. Выйдя из кухни и закрыв за собой дверь, Кристоф прикрыл заодно и в зале и, направившись в спальню, обнаружил, что Андре обняла подушку и, поджав коленки, лежала на заправленной кровати. Немец оглядел комнату и почувствовал себя Мистером Проппером - навёл порядок, да так, что, наверно, тысячу лет этого не делал. Стянув с себя футболку и штаны, положил их на стул и, подойдя к девушке, взял её на руки. Она же сонно уткнулась ему в плечо и Крис, откинув одеяло ногой гимнаст, лол, положил девушку на простыню. Несколько небрежно укрыв её одеялом, так как Нойманн в этом ни когда не практиковался, улёгся сам. Как ни странно, но сна не было ни в одном глазу. Вчера он уснул довольно рано, часов в девять, так как сон как-то внезапно на него накатил, и он отправился объятия Морфея, но сейчас он никак не мог заснуть. Ворочался часа полтора и потом, поднявшись, отправился в прихожую. Достав из куртки пачку сигарет, он достал зажигалку и отправился на балкон. Открыв окно, так как балкон был застеклённый, он высунулся в него, и на него тут же накатила вечерняя прохлада. Было около десяти часов вечера, так как Крис пусть и листал каналы, но довольно-таки долго перебирал весь список, пока не наткнулся на какой-то египетскую богадельню и не выключил плазму окончательно. Выудив из пачки сигарету, Крис шустро прикурил и затянулся. Обычно он курил намного больше раз в день, как минимум 6-7, но сегодня ограничился только четырьмя. Порой одной затяжкой он мог выдуть почти всю сигарету, но сейчас растягивал момент, делая небольшие затяжки, вдыхая и медленно выдыхая никотин. Оставив пачку с зажигалкой на балконе, он отправился душ. Горячая вода подействовала как снотворное, и Кристоф одев новые труханы, теперь уже чисто чёрные боксёры со светло-серой резинкой, отправился в постель.
Скинув подушку нахрен на пол, Крис уткнулся носом в матрас и засопел.

Ему снилась какая-то белиберда, смешанная с каким-то внутренними мечтами. Он был на рок-концерте, где он был на возвышении, чуть ли не на середине сцены и отдавал ритм песне. Где-то внизу слышался голос солиста, но отдалённо и Кристоф покрутив между пальцами палочки, застучал по том-тому. Потом нервно задребезжал хай-хет и вскоре, создалось что-то вроде ударного соло. Все инструменты затихли - бас и соло гитары, синтезатор и теперь только он отдавал ритм всему залу. А впереди была многомиллионная аудитория, с поднятыми руками. У кого в руках блестел фотоаппарат, у кого-то была видна уверенная выкинутая вперёд рука с "козой пластиковая вилка и когда соло окончилось, Кристоф поднял руки вверх с палочками в руках и тяжело выдохнул. Он устал, пот капельками выступил на лбу и висках, но он был доволен. Доволен своей игрой, доволен коллегами, доволен зрителями. И какая-то неведомая позитивная энергия, и волна нахлынула на него. Кристоф во сне даже что-то пробормотал - таким живым был сон. Перевернувшись на спину, немец снова устало засопел.