На Лаэль неудержимо наваливалась усталость. Детский синий рюкзачок, в который еще несколько часов назад она аккуратно складывала свой вещи, неприятно давил плечи своей тяжестью. Никакого , даже захудалого, чемоданчика у нее не было, поэтому «все необходимое», как говорила мать девочки, последняя тащила на спине.
Лаэль никогда не видела вблизи столько этажей в одном доме. В ее родном городе дома были ниже раза в два, в три. Она чуть не упала на спину, когда пыталась охватить взглядом строение. Но вовремя одумалась, потому что представила, что если она упадет ничком, рюкзак уже не даст ей подняться.
-Как черепашка. – такое сравнение она могла бы подобрать. Ей вспомнилась эта забавная зверушка, которая жила в живом уголке в школе. Мальчики любили брать черепаху, пока не видит учитель, переворачивать, и смотреть, как она беспомощно делает «велосипед» своими когтистыми лапками.
-Вот только если черепашку можно выручить, то меня уже никто не поднимет. - с досадой подумала девочка, оглядевшись и увидев кошку – единственного обитателя дворика.
Как вообще семилетний ребенок оказался один, посреди незнакомых домов, притом со своей зубной щеткой, пижамой и даже чашкой за спиной?
Помнится, еще в родном городе N , Лаэль разбудили рано утром. То был выходной, и ей хотелось как можно дольше поваляться в кровати. Ее растормошила мать. Игрид Маккеллен, мама Лаэль, была уже одета и накрашена. Волосы были, как всегда, хорошо уложенные, синяки под глазами – признак любой работящей женщины- замазаны кремом. В руках, как всегда, чашка кофе. Девочка не удивилась бы такому образу, не будь сегодня воскресенье. В этот день Ингрид вовсе не касалась своего лица, не применяла ни грамма косметики и запахивала тело в халат. И, конечно же, сама предпочитала спать до часу дня. Так что это, мягко говоря, было самое нетипичное воскресенье в жизни маленькой девочки. Сонный ребенок, разбуженный в 5 утра, не уловил перехода между событием А – Лаэль разбужена, ничего не соображает и хочет вернуться в исходное состояние, и событием Б - Лаэль машинально жует бутерброд и по команде матери «Запивай!» делает глоток горячего чая. Мама некоторое время тщательнейшим образом следит, чтоб ребенок поглотил этот нехитрый завтрак, но вскоре ее начинают отвлекать телефонные звонки.
-Конечно…нет, еще не одета…не перенесли? Проверь. Ну где, на сайте….Нормально? Отлично, Лаэль, сиди пока тут. – бубнит под нос мама, сосредоточенно глядя вдаль, видимо, представляя собеседника. Глаза ее бегают, однако в голосе нет той присущей матери стали, -Ага, поняла. Ну хорошо… Там сверни налево…налево, да. Около помойки… Да. Пока.
Мать кивает в сторону двери, закончив разговор.
-Иди в комнату, сейчас я скажу тебе, что одеть.
Что происходит вообще? Школы, насколько известно Лаэль, не работают по воскресеньям. А мама явно не любительница утренних прогулок.
«Мам, куда мы едем?» - спрашивает девочка, убирая челку со лба. Но утреннюю тишину прерывает еще один звонок, и Маккеллен-старшая, только собравшаяся отмахнуться и заявить, что все «потом, все потом», уже подносит трубку к уху и бубнит что-то про билеты и деньги, которые ей надо будет отдать в определенный срок.
Уходя, Лаэль слышала, как мама, настроив свой голос на дружелюбный лад, словно тот был инструментом, ручалась, что все отдаст.
Странная она какая-то. Может, мы переезжаем? – думала девочка, сидя на кровати перед шкафом с одеждой и ожидая, пока мама обсудит с неизвестным абонентом свои дела.
В последнее время Маккелен-младшая часто об этом думала. В речи матери все чаще и чаще мелькали слова «квартплата», «деньги» и произносились они с явным раздражением. С деньгами и правда становилось все тяжелее и тяжелее. Когда мать брала Лаэль в супермаркет, некоторые вкусности из тех, что девочка со спокойной душой кидала в тележку, теперь были для нее недосягаемы. Тележка не забивалась и на треть, на столе лежали чеки, прежде длинные и со множеством наименований, теперь же они все были однотипны: хлеб, молоко, мясо, сыр, реже вафли, хлебцы, соки и etc.
-Так, надень вот это, а затем положи в рюкзак все необходимое. – сказала мама, вернувшись в комнату спустя десять минут, -Бери расческу, пижаму, полотенце, футболку, книжки, щетку…нет, щетку не бери, иди чисть зубы.
Когда мать идочь совместными усилиями собрали вещи, Игнрид наконец соизволила рассказать, ради чего все это.
-Лаэль, послушай меня внимательно. – сказала мама, положив дочери в рюкзак запечатанный конверт.
Со слов матери Лаэль поняла, что с деньгами у Маккелленов теперь совсем туго, и дочь отправляется к родственникам на временное проживание.
На вопрос, кто эти родственники, мама дрожащим голосом, с трудом подбирая слова, ответила «это твой родной отец».
Отец, значит. Это слово ох как редко слышалось в их маленькой квартирке. Мать никогда не рассказывала про него, кроме того, что он в принципе существует, живет в другом месте, далеко-далеко. А Лаэль не задавала лишних вопросов. Знала ведь, что ничего нового она не услышит.
В аэропорт ее забрала единственная подруга и коллега Ингрид. На улице было темно, Лаэль уже совершенно не хотела спать, все думала, как с ней попрощалась мама. Клюнула в щеку и сказала только, чтоб хорошо долетела. Никаких «я люблю тебя», «удачи», «ничего не бойся». Хотя, чего удивляться, Игрид Маккеллен не была бы тогда Игрид Маккеллен.
В аэропорту города N было здорово. Особенно Лаэль запомнила огромную пластиковую панду, держащую в руке банку – интересный способ собрать деньги для фонда дикой природы. Аэропорт не обладал, конечно, шиком аэродромов столиц мира, но девочка никогда не видела столько витрин. Аэропорт был как большой супермаркет с книжным отделом, «курилками» и коридорами с кучей стульев. Лаэль никогда не была в аэропорту, поэтому все ее внимание было занято самолетами, видимыми из окна, кучей людей, которые, как и она, поднялись спозаранку и табло размером больше маминого рабочего стола. Да что там и говорить, оно было больше ее комнаты!
Перелет девочка перенесла нормально. Женщина, которая сопровождала ее, всю дорогу спала, а по приземлении созвонилась с Ингрид. Лаэль все ждала, когда ей передадут трубку и она сможет рассказать, какой большой и замечательный аэропорт, но так и не дождалась. Разговор матери и ее коллеги вышел коротким, полным отрывистых, как лай, фраз.
Аэропорт Дрездена был огромен. Еще больше, чем в городе N. Еще больше людей, еще больше магазинов, больше света….А табло вообще было с ее родную квартиру!
Вот так маленькая Лаэль Маккеллен оказалась во дворе огромной дрезденской многоэтажки. Коллега остановила машину возле дома, еще раз созвонилась с матерью, не дав девочке трубку, и высадила ребенка у подъезда. А затем удалилась, удостоверившись, что Лаэль пошла к двери.
Она простояла рядом ней несколько минут, не решаясь открыть ее. Она все думала, как ее встретят. Даже не могла себе представить это странное существо – отец. Все отцы, которых видела Лаэль, забирали детей после школы, спрашивали, как у них дела, иногда даже кормили их. Дети могли быть в той или иной степени быть на них похожи. Глаза, подбородок, походка, нос…
После этой мысли Лаэль невольно потрогала свой нос.
-Как к нему обратиться? Наверное, лучше по имени. Нет, лучше «мистер». Мама всегда учила, что ко взрослым нужно обращаться «мистер». «Мистер Отец»?... .«Мистер Папа»? – глупо звучит. Глупо. Вся ситуация глупая. Глупый дом, глупая мама, глупые аэропорты, глупая она. Лаэль ругала себя, что не может придумать уважительного обращения к своему, пока что нереальному, отцу. Как там его звали?
Девочка вынула из рюкзака письмо. Хадсон. Крейг.
-Мистер Хадсон. Здравствуйте, мистер Хадсон…мистер Хадсон…вам…письмо. – она решительно открыла дверь, подходя к лифтам. Ей встретился дедуля, который выходил из кабины. Девочка, всегда вежливая, кивнула и отрывисто сказала «здрасте» и юркнула в кабину лифта.
Доехав до нужного этажа, девочка нашла квартиру с номером, о котором говорила коллега матери, нажимая на кнопку, чтоб двери машины открылись.
-Здравствуйте, мистер Хадсон…Меня зовут Лаэль, и моя мама, Игрид, Игрид Маккеллен, написала вам письмо и…Нет, моя мама, Игрид Хадсон, сделала так, чтобя приехала…я приехала…Я, Лаэль. – слова мешали в голове, пока девочка пыталась дотянуться до кнопки звонка.
-Ваша дочь.
Дотянувшись средним пальчиком, она нажала кнопку, запускавшую механизм, благодаря которому будут крутится колеса ее дальнейшей судьбы.
