< Центральный район города. Главная площадь

Фред обратил взгляд на пустеющий тротуар, который заворачивал и скрывался за углом освещаемый светом фонаря, а потом посмотрел на аллею, где сновали только парочки людей, явно спешащие домой после долгого дня. На площади Мэри с Фредом были почти одни - изредка можно было в самом конце увидеть сходящего с автобуса человека, который сразу и не мешкая направлялся по своим делам, а не встречал случайно давних друзей. На улице становилось явно прохладно - край чёрной футболки Фреда слегка колыхался под дуновением не сильного, но промозглого ветерка, но казалось, будто бы парень вообще не ощущает холода и всё вокруг давно погрузилось в лето или в весну, но никак не в хмурую и суровую осень, лениво переходящую в зиму. Это был самый мерзкий период в смене сезонов, когда вместе с листьями улетают и остатки былого лета, солнце уже скрывается за серыми, перистыми и рваными облаками, которые обильно затягивали небо, а ветер становился всё злее, завывая в пустых немецких переулках и узеньких улочках между тесно стоящими домами. Вся эта гнетущая обстановка заставляла каждый раз с грустью смотреть в окно, ожидая, что природа сменит гнев на милость и перестанет обсыпать городских людей сухими листьями, мелким дождём и серым небом, который как пелена окутывал вместе с туманом крыши многоэтажек. Жители, которые жили в черте города или вовсе за ним, не редко получали по лбу градом размером с куриное яйцо, так что все дедушки-бабушки отчаянно спешили уберечь свои растения от бомбардировки. Но не всегда это удавалось - природа подстраивалась именно в тот момент, когда люди больше рассчитывали на приветливую погоду, а не на налёт посланный с небес. Тем не менее, осень всегда считалась красивым временем года, когда абсолютно разномастную листву кружил в вальсе ветерок по мостовой, когда деревья утыкали свои обрамлённые золотом кромки в горизонт, а на горизонте виднелись покидающие холодные края птицы.
Фред всегда любил осень - будь это град, дождь или вовсе ранний снег, но не любил переход в это время года. Больше всего  ему не хотелось расставаться с тёплыми летними днями, натягивать на плечи куртку, а на голову шапку и смотреть на хмурые лица прохожих. В школе он никогда этого не замечал - если осень, то значит, что скоро дни в школе, снова вызовы к директору, одноклассники, большая часть которых одобряла затеи Фреда, линейки, беготня в конце четверти, контрольные на которых нужно проявлять мастерство трансфигурации и превращаться в нюхлера, выискивая за место драгоценностей ответы к заданиям. Главным девизом Фреда перед какой-нибудь работой был прост: "Дружба класса выясняется не тур-слётах, не тем более на идиотских школьных конкурсах, а на контрольной по геометрии!" После этого класс дружно что-нибудь улюлюкал и заваливался в класс, где уже на столах лежали бланки с задачами. Обычно Фред проворачивал подобные операции весьма виртуозно - если его класс был первым, кто пишет контрольную, самостоятельную или диктант, то Фред быстренько чиркал ответы на бумажке, а после прилеплял под парту, так что любой, кто сидел за этим столом, мог пошарить под ней и выудить листок. Этот способ разлетелся по всей школе со скоростью света и все были довольны - учителя, что у них такие умные ученики и ученики, что они такие хитрые и никто их не просёк. И самое удивительное - этим способом пользовались даже отличники и даже самый заядлый ботан не выдавал никого из своего класса у кого под партой оказывался листок с правильными ответами. Но единственное, когда Фреду было действительно скучно, это когда родители Мэри отправляли её в какой-нибудь лагерь "читателей-почитателей книг" и она там пропадала добрую часть лета, оставляя Хоггарта на попечение самому себе. Первые дни Фред ходил мрачнее тучи, лежал на коврике перед камином и говорил, что ему душу высосали дементоры и его никто не любит, но потом, всё-таки, Фред мерился с мыслью, что Мэри не будет большую часть лета и ходил на прогулки с друзьями, осуществлял кое-какие шалости, но они не были наделены тем стремлением и амбициями, когда рядом находилась Мэри. Она не поддакивала под локоть, говорила, что всё прекрасно, а порой даже с серьёзным видом говорила Фреду, что это плохо и это может плохо для него кончиться, его могут исключить из школы за то, что он нарисовал карикатуру директора на белой стене школы. Именно эти слова пробуждали во Фреде ещё больший азарт, он делал всё с огромным энтузиазмом и всего его хулиганства проходили на "ура", именно с помощью Мэри. Ведь не смотря на всю свою пунктуальность, она говорила ему, как лучше избежать неприятностей и не выдать себя, ведь иногда Фред подхваченный порывом мысли уносился в далёкую степь и, не заметив в своём деле мелкой прорехи, мог подвергнуть себя действительно опасности. Но эту оплошность замечала Мэри, и всё проходило как нельзя лучше. Так что, когда большинство друзей, так же охваченные азартом, могли говорить что всё хорошо, что всё продумано прекрасно, но у Фреда на душе скребли кошки из-за того, что его план не может прочитать Мэри. Порой парень мог лишить себя всех своих задумок и днями напролёт отсыпаться или брать теннисный мячик и ударяя об стену, ловить. Продолжалось это до тех пор, пока в комнату не приходили мать или отец и говорили, что устали от раздражающих звуков удара мячика о стену. Тогда Фред просто слонялся по дому, по саду, валялся в гамаке, и на ум не приходило ничего, кроме как приехать и забрать Маришку из этого лагеря ботанов. Но рыжий терпеливо ждал, и когда девушка приезжала, то весь всклокоченный и не выспавшийся, раньше всех приезжал на стоянку, куда должен приехать автобус, привозящий отдыхающих обратно, но довольный как домашний кот и встречал девушку жестом вскинутых к небу рук, сжатых в замок.
- Барт, запретил мне даже Томми взять на вечернюю прогулку, не то что книгу! - Фред изобразил на своём лице крайнее удивление, ведь снег в Африке можно было увидеть даже чаще, чем Мэри без книги, так что парень недоуменно и всё так же недоверчиво косился на рюкзак, а после того, как получил тычок под ребро, подпрыгнул на месте и погрозил указательным пальцем, с хитрым укором - Противный. - девушка надула губы, так что у Фреда машинально возникло в голове слово "вареники" и рыжий уставившись в одну точку, понял, что неимоверно хочет есть - Поправка номер один, я скучала не только без тебя, но и по тебе. Поправка номер два, мы не договаривались о моей грусти к переездам. И поправка номер три, меня угнетает этот город, как учебник "Вселенная и черные дыры". - парень театрально закатил глаза и беззвучно зашевелил губами, которые, конечно же, говорили слова "бла-бла-бла-бла-бла", и, поправив на плече лямку рюкзака, сказал - Чёрная дыра была в голове нашего трудовика, так что теперь, когда я окрасил твои дни своим появлением... - Фред ухмыльнулся - Заклинаю тебя больше не мучить себя грустью! Ведь я тоже скучал. - в конце Фред внезапно посерьёзнел, ведь в этом проявлялась его мягкая сторона. Он все эти годы дорожил их дружбой, пусть даже их разделяли чудовищные километры - Не смеши ошейник Томми! "Побойтесь моего гнева" повторяла ты голосом парня, как тебя можно бояться, ты же такой милый! - Фред фыркнул, но как бы он не старался изобразить на своём лице обиду - это у него не удавалось и снова, казалось бы, серьёзно-каменном лице появлялась улыбка. Парень опять стиснул девушку в объятиях, подняв над землёй, и когда опустил на землю, то забрал у неё рюкзак и закинул на своё плечо, снова, как в старые добрые школьные времена. На улице изрядно потемнело, так что парень решил не медлить и двинуться к дому, так как он не хотел получить в первый же день от мамы Мэри, что он так поздно отправил её домой. Поэтому двинулся в ту сторону, куда изначально держал путь - Она просто так проявляет свои знаки внимания к тебе! - парень сдвинул в недоумении брови, а потом высунул язык, показывая, будто бы его тошнит - Тогда я - имбирь. - было проще признаться в любви синему киту, чем признать, что он нравится его соседке, так что Фред снова изобразив крайнее отвращение, заметил знакомый его глазу магазин. Фред был тем, кто лучше плотно поест, но утолит голод, а на утро не застегнёт брюки, а не из тех, кто будет морить себя голодом по той причине или иной причине. Если ему говорили: "Я не ем после шести!", Фред сразу отвечал: "А ЖРУ ПОСЛЕ ДЕСЯТИ!". Парня обзывали незнайкой в теме всяких диет, а Фред отмахивался и уходил есть пирожные. И вот именно сейчас, остановившись вместе с Мэри напротив прозрачной и светящейся двери, Фред как завороженный, как будто открывает двери в Рай, открыл дверь кондитерской. Тут же зазвенел колокольчик, и парень войдя в светлое помещение, в котором стояли три огромных прозрачных стеллажа, которые ломились от выбора разных кондитерских изделий. Будь то пирожные, всякие сдобные булочки, багеты и Фред, который с лицом на котором изображался явный восторг, подошёл к одному из стеллажей и, поторчав там около двух минут, подошёл к кассе. За кассой сидел пожилой мужчина с приветливым лицом, который сразу улыбнулся парню и Мэри, а потом остановился на рыжеволосом, который с задумчивым видом, оглянулся через плечо, будто бы проверяя, правильный ли выбор он сделал:
- Здрасьте. Мне, пожалуйста, три шоколадных эклера, потом два с заварным кремом, пять медовых пончиков и, пожалуй, воооон тот шоколадный торт. - Фред с крайне сосредоточенным видом, говорил и загибал пальцы и когда закончил, снова прокрутил в голове, что сказал и кивнул - Да, вроде всё. - мужчина кивнул и вышел за дверь, находящуюся в левом углу, видать, за свежими изделиями и вышел через несколько минут с бумажным пакетом в одной руке, а с тортом в другой. Фред протянул кредитную карточку, ввёл пин-код и потом, посмотрел на Мэри - CAKE BOY ИДЁТ В НАСТУПЛЕНИЕ! - и победоносно выкинул руку вперёд. Снова оказавшись на улице, Фред повертел головой по сторонам, чтобы убедиться, что нет машин, перешёл дорогу, и вместе с Мэри двинулся по аллее.
Дом Фреда не был многоэтажкой, а являлся ничем иным, как коттеджем, который выделялся своей английской отделкой от однотипных, в ряд стоящих немецких. Хоггарт был человеком, который сохранял повадки английского сквайра даже когда выносил мусор, наиграно, конечно же, назло соседям, которые и так страдали от вечно играющей громко музыки, так и ещё, что среди их аккуратненьких домиков поселился какой-то пришелец. Впрочем, это было весьма удобно, когда парень объяснял дорогу к его дому - коттедж находили сразу, так что трудностей не возникало, и никто пока ещё не уехал на Сатурн.
- Тебя мама не накажет? А то скажет, что в первый же день я на тебя плохо влияю. Хотя, собственно, куда там уже влиять? - и Фред, оглядев сгущающуюся вокруг тьму, повернул направо и вскоре, по узкой аллее они оба вышли к домам. Пройдя мимо трёх, парень остановился напротив своего и, выставив руки вперёд, будто бы собираясь кого-то обнять, загорланил - Ну здравствуй, милый дом! – скорее всего, уже все привыкли к тому, что каждый вечер, какой-то рыжий парень подходит к дому и кричит, что он рад видеть эти окна и спрашивает, скучали ли они по нему, так что никто не выглянул из окна и не посмотрел на него с укором, так что Фред, двинувшись по дорожке ведущей к двери, снял рюкзак с плеча, взял в одну руку сумку Мэри и пакет со сладостями и, пошарив на дне, выудил оттуда связку ключей. Взяв один, он вставил его в одну скважину, крутанул пару раз, потом взял второй ключ, проделал те же манипуляции и, толкнув дверь внутрь, освободил проход для Мэри и по-джентельменски выставил одну руку вперёд, приглашая войти внутрь:
- Против дементоров советую использовать Патронус, а насчёт оборотней не беспокойся, они вполне приличные люди. - Фред улыбнулся и заговорчески подмигнул девушке. В прихожей было темно, так что не мудрено, если оттуда выскочит вурдалак в паутине из носков, отчаянно сжимающий зубную щётку.

Отредактировано Fred Hoggart (2013-11-10 13:23:37)